Yt Framework

Каждый день в Чечне крадут до 300 тонн нефти

Любой официальный список российских нефтяных компаний заведомо неполон. Один из крупных отечественных производителей топлива не считает нужным себя рекламировать. О его деятельности и так знают все заинтересованные лица - от потребителей продукции до конкурирующих компаний. В распоряжении этой фирмы десятки нефтеперегонных заводов, а объем добычи исчисляется десятками тысяч тонн. Правда, единого владельца у этой компании нет. Нет и официального названия. Торговой маркой подпольных нефтяников стало название их основного продукта - чечен-бензин По самым скромным подсчетам, в недрах мятежной республики осталось около 34 миллионов тонн нефти высочайшего качества. Чеченская нефть залегает неглубоко, поэтому добывать ее можно без особого труда. Нефть идет сама - фонтаном. Очень удобно для нефтяников - и для нефтяных воров тоже. Специалисты подсчитали, что один миллион тонн нефти уже потерян - сырье попросту сгорело в разрушенных войной разработках. Сегодня в Чечне фонтанируют приблизительно 40 скважин, из которых горят 30. Любые пожарные мероприятия в боевых условиях напоминают латание тришкиного кафтана. Специалистам Грознефти удалось потушить девять из них. Но за это же время загорелись еще семь. Деятельность диверсантов Хаттаба тут ни при чем. Большинство пожаров - результат неудачных попыток хищений. В отличие от работников Роснефти квалификация самодеятельных нефтяников оставляет желать лучшего. Вот и загорается попутный газ, поджигая скважину и уничтожая оборудование. Нефть и нефтепродукты воруют везде, даже в благополучном Подмосковье. Правда, в воюющей Чечне этот вид криминального бизнеса превратился в одну из основных статей национальной экономики. Бороться с нефтекрадами практически бесполезно. Уголовная ответственность и благие увещевания не действуют. Для многих чеченцев хищение нефти - единственный способ прокормить семью. Или попросту выжить. Ежесуточно, с учетом комендантского часа, налево уходит около трехсот тонн нефти. Инженерно-технические службы Грознефтегаза ежедневно устраняют десятки несанкционированных врезок в нефтепроводы. Кроме сырья, летучие отряды воруют оборудование и транспорт. В каждом населенном пункте республики дымят самодельные нефтеперегонные устройства - самовары . Ядовито-желтым чечен-бензином торгуют далеко за пределами республики. Самопальную горючку покупают даже военные - особенно тогда, когда из-за вечной российской неразберихи задерживаются караваны с дизтопливом для армейских грузовиков и БМП. Координация между силовыми ведомствами и правоохранительными органами, которые пытаются с такими хищениями бороться, практически отсутствует. Формирование отдела вневедомственной охраны при МВД Чеченской Республики всячески затягивалось. Блокпосты с контролем грузовых перевозок не справляются. Проезд бензовоза с ворованными нефтепроводуктами, по словам местных жителей, обходится подпольным нефтяникам всего в полторы сотни долларов. Страдает от нефтяных воров в основном государственная компания Роснефть . Именно ей сегодня поручено восстановление чеченского нефтяного хозяйства. На первый взгляд разработанный правительством план спасения нефтяной промышленности Чечни напоминает сюжет из похождений Мюнхаузена. Чеченская нефтяная промышленность должна возродиться за счет собственной прибыли, без дополнительных вливаний со стороны государства. Схема самоспасения довольно проста: деньги на восстановление нефтедобычи выделяет государственная компания Роснефть . Непосредственной добычей занимается ее дочерняя фирма Грознефтегаз , 49% акций которой принадлежат чеченской администрации. Сегодня на этом предприятии работают около полутора тысяч человек, которые получают весьма неплохую по общероссийским меркам зарплату - около трех с половиной тысяч рублей. С развитием производства численность трудящихся в Грознефтегазе планируется увеличить до пяти тысяч. В диком поле воюющей Чечни Грознефтегазу только в феврале этого года удалось добыть более 25 тысяч тонн нефти - а это в денежном выражении почти 2 миллиона долларов. В этом году планируется перейти рубеж в 380 тысяч тонн. Но для того, чтобы хотя бы приблизиться к довоенному уровню добычи в полтора миллиона тонн, нужны несколько лет и деньги на ремонт десятков трубопроводов и поврежденных скважин. При этом все полученное сырье идет на экспорт. А вырученные средства за вычетом расходов поступают через Минэнерго для федеральной программы по восстановлению чеченского хозяйства. Первый раз Роснефть занялась чеченской нефтянкой год назад по постановлению российского правительства и решению Минтопэнерго. Среди всеобщего развала и незатихающей войны открыли представительство, вбухали в оборудование около девяноста миллионов рублей, заняли работой две тысячи человек. Начали тушить горящие скважины и восстанавливать разрушенные. Ремонтники и пожарные рисковали не меньше противоборствующих сторон. Бригады нефтяников с равной вероятностью могли подорваться на заложенном боевиками фугасе или попасть под залп российского Града . Особых симпатий к нефтяникам никто не испытывает. Правда, со стороны армии дело ограничивается тихим саботажем. Блокпосты федералов не пропускали ремонтников к поврежденному оборудованию, а части МВД использовали объекты нефтепрома в качестве опорных баз. На месторождении Брагуны, к примеру, вообще устроили полигон - естественно, ни о какой добыче нефти здесь говорить не приходится. Военные запретили ставить антенну на Ястребиной горе. А без нее запуск транкинговой сотовой сети просто невозможен. Без мобильной связи прожить можно. Есть спутниковые телефоны и обычные рации. В крайнем случае среди тысяч грозненских безработных легко навербовать курьеров. Главная трудность заключалась в другом. В Чечне Роснефть напоролась на тщательно рассчитанный парадокс: компания добывала сырье - от трехсот до пятисот тонн в сутки, но продавать его не могла. Государственной Роснефти попросту не выдали на это лицензию. С огромным риском добытая нефть заливалась в цистерны, железнодорожные составы принимали люди администрации Кошмана. К дальнейшей судьбе чеченского черного золота Роснефть отношения не имела. Долго такая схема действовать не могла. Да и кошмановской администрации хотелось большего. В мае прошлого года Николай Кошман подписал распоряжение о возрождении Южной нефтяной компании. Естественно, что у новорожденной Юнко , акции которой контролировались местными властями, никаких проблем с лицензией не возникло. Роснефть стала лишней, в ее услугах руководство Чечни не нуждалось. Равно как и в строго подотчетных средствах на восстановление республиканской экономики. Положение изменилось только после отставки Николая Кошмана. Спасать чеченскую нефтянку в условиях партизанской войны снова поручили Роснефти . Правда, особого желания вернуться в мятежную республику компания не испытывала - добывать сырье в Сибири и на Дальнем Востоке проще и безопаснее. Но для государственной компании постановление правительства перевешивает любые экономические расчеты. К тому же, как показал опыт, в чрезвычайной обстановке лучше всего работают государственные компании - частный интерес не всегда может устоять перед соблазном воспользоваться слабым контролем и всеобщей разрухой. А налаженная работа крупной компании - это рабочие места, зарплата и надежда на будущее. Островок стабильности среди войны. Возможность возврата к мирной жизни. Правда, так считают не все. Для многих жителей республики Роснефть - это те. кто мешает свободе пользования богатствами родной земли. Отдаленная перспектива мирной жизни не вдохновляет, им надо выжить сегодня и сейчас. А лучшее средство прокормить жену, детей и родителей - нефть из ближайшей заброшенной скважины и самодельный перегонный куб. Поэтому любая борьба с нефтяными ворами бесполезна. Во всяком случае до тех пор, пока идет война.