Yt Framework

Так же, как и бизнес на похищениях людей, нефтяной бизнес имеет четко очерченную географию. Полевые командиры, контролирующие свою территорию, начинают захватывать расположенные на ней скважины (см. карту). Это называется оседлать скважину . В новом бизнесе наблюдалось четкое разделение труда. Хозяин скважины обычно имел своего человека в правительстве, который ему патронировал ( держал крышу ). Специальная группа охраняла скважину, не подпуская к ней чужих, отбивала ее, если находились другие претенденты. Другую группу составляли транспортники конвоиры, которые отвечали за безопасную доставку нефти. Третья категория партнеры за пределами Чечни, скупающие нефть и вписывающие ее в схему реализации. Последнее означало, что покупатели легализовывали ворованную нефть и отправляли ее дальше под видом законно добытой. Самый крупный доход получали покупатели, поскольку они приобретали нефть почти в два раза дешевле ее официальной стоимости, а реализовывали по установившим расценкам. Покупателями выступали люди, представляющие официальные структуры предприятия Дагнефть (Дагестан), ингушский завод нефтехимических продуктов. Самый низкий заработок был у рабочих, добывающих нефть, от 10 до 20 процентов ее официальной стоимости. Транспортники имели от 30 до 40 процентов. Тарифы были постоянные: покупатель у скважины приобретал 20-тонную машину за 400 долларов, дорога вместе с конвоем обходилась еще в 600 долларов, а продавал он ее за 1800 долларов. Итого чистый доход с каждого 20-тонного бензовоза составлял примерно 800 долларов. К осени 1999 года, к моменту прихода федералов, география хищений нефти выглядела следующим образом. Самые крупные Старые промыслы, дававшие в сутки 500 600 тонн нефти, контролировали вице-президент Ваха Арсанов и мэр Грозного Леча Дудаев (погиб в январе 2000 года при выходе из окруженного Грозного). Леча Дудаев сидел также на скважинах близ Катаямы (пригород Грозного). Арсанов контролировал еще и скважины в районе сел Долинское и Первомайское. В селении Цацан-юрт (мощность скважин до 300 тонн в сутки) сидели люди Шамиля Басаева. Скважины в селе Виноградное принадлежали Радуеву. Нефтяная партизанщина , естественно, била по интересам профессиональных нефтяников, которые объединились в Совет нефтяников в 1997 году. В 1999 году они выходили на митинги с требованиями навести порядок в нефтяной отрасли. По распоряжению Масхадова провели несколько операций, даже сжигали бензовозы на территории Дагестана. Но власть была слишком слаба, чтобы бороться с хорошо вооруженными людьми, имеющими крыши в среде самой власти. Ситуация принципиально не изменилась и с приходом федеральных сил. Теперь уже военные стали держать крышу , нередко занимаясь нелегальным бизнесом совместно со своими противниками боевиками. Любое упоминание об этом роде занятий было под запретом. Табу было нарушено лишь весной 2001 года, и постепенно тайная изнанка военной кампании становилась явной. Толчком к расследованию незаконного промысла стала реплика о хищениях нефти главы администрации Чечни Ахмеда Кадырова на одном из заседаний Совета безопасности. Выслушав слова Кадырова о процветающем воровстве нефти, Владимир Путин переспросил: Вы что, хотите сказать, что военные занимаются хищениями нефти ? Кадыров в ответ заявил, что он этого не говорил, но ему непонятно, как караваны бензовозов беспрепятственно проходят через двадцать блокпостов. Вскоре после разговора Владимир Путин неожиданно прилетел в Чечню, где встретился с главами администраций районов и селений, а затем провел совещание с руководителями силовых ведомств. На совещании президент поставил задачу до 15 мая покончить с хищениями нефти. Запущенная вслед за этими событиями операция Чеченская нефть сильно напоминала эстрадную борьбу нанайских мальчиков . Борьбу с хищениями повели те же военные. На территории Чечни, Ингушетии и Северной Осетии задерживались караваны КАМАЗОВ с похищенной нефтью, отбирались подпольные мини-заводы по переработке нефти. Но, как и всякая акция, она носила скорее рекламный характер, на что и указали некоторые главы администраций. Так просто покончить с доходным теневым бизнесом оказалось невозможно. На совещании в правительстве республики 8 мая глава администрации Надтеречного района Ахмад Завгаев назвал госномера сорока трех КАМАЗОВ , которые с нефтью проследовали в Ингушетию через поселок Горагорск именно в то время, когда проводилась операция Чеченская нефть ( МН писали об этом в N 20 за 2001 год). Масштабы теневого бизнеса давно выходят за рамки экономики и имеют далеко идущие политические последствия. Наличие такого фактора, как нелегальный бизнес, связывающий военных и боевиков, по сути полностью меняет ситуацию в Чечне. Российские военные (часть верхушки, занятая продажей нефти) оказываются заинтересованными в продолжении войны. Как заявил Руслан Хасбулатов, если до войны на территории Чечни было около тысячи мини-заводов по нефтеперегонке, то сейчас их стало 4 5 тысяч . По его словам, мини-заводы появились даже в его родном селе Толстой-Юрт, хотя раньше этим бизнесом там никто не занимался . По данным Минтопэнерго Чечни, суточный объем хищений нефти составляет 1500 2000 тонн, однако осведомленные люди считают эти цифры заниженными. Но даже если брать за основу официальные данные, то выручка теневиков при обычной цене за литр горючего от 4 до 6 рублей доходит до 10 12 миллионов рублей ежесуточно. Видимо, в окружении президента Путина тоже пришли к мнению, что ключевой проблемой в Чечне являются нелегальные доходы от нефти. 28 мая в Грозном было сообщено, что с хищениями нефти в Чечне будет бороться специально формируемая нефтяная милиция.