Yt Framework

Франция, Германия, а также полдюжины африканских стран и Тайвань с тревогой ждут показаний Альфреда Сирвена. Вскоре хозяин черной кассы нефтяного гиганта предстанет перед судом

Арест некогда всемогущего кассира Эльфа-Акитен Альфреда Сирвена на Филиппинах стал сенсацией прошлой недели. Следователь Джеймс Тосок после долгих месяцев розыска выследил его на вилле в Таготае (на фото), купленной с помощью сожительницы, Вильмы Медины. Покупка химкомбината Лойна в Германии - одно из тех дел, по которым Сирвену придется давать показания. В каком-то смысле Эльф - это он, Альфред Сирвен, 74-летний пенсионер, арестованный полторы недели назад спецподразделением филиппинской полиции. После трех лет розыскных усилий, десяти (!) национальных и международных ордеров на арест, а также десятков журналистских расследований старика взяли на его вилле в 60 км от Манилы, что называется, врасплох: он читал книжку и запивал ее бокалом шабли. Следившие за его шофером аж от Гонконга вооруженные до зубов филиппинские коммандос из Национального бюро расследований взломали входную решетку, но, узрев эту мирную сцену, застыли как вкопанные. Мы готовились к бою с подразделением частной охраны, но никак не к встрече со стариком и домработницей, - объяснял потом шеф следственной бригады комиссар Тосок. - Нам стало стыдно, и мы вернулись к машинам, чтобы оставить оружие . Этого оказалось достаточно, чтобы Альфред Сирвен извлек микрочип из своего мобильного телефона (на нем, как предполагают, хранилась информация о счетах и контактах) и проглотил его на глазах у преследователей. Специально откомандированные из Парижа полицейские схватились за голову и настояли, чтобы арестованный ехал в аэропорт немедленно, как был, в шортах и цветастой рубашке. Все кончено! Я не сопротивляюсь , - сказал им Сирвен. Как ни спешили в аэропорт, на рейс Эр Франс опоздали, и тогда французы решили лететь через Франкфурт Люфтганзой . Филиппинцы не возражали. Подопечные комиссара Тосока, хоть и прониклись уважением к арестованному, все уже решили заранее: Сирвен - это наш подарок Франции на День Святого Валентина , - обронил кто-то из них. Бог из машины Чудеса редко оказываются более кстати. Буквально за день до ареста Сирвена в Париже подвели итог неделе слушаний по так называемому делу Эльфа . Название неточное, потому что сама фирма Эльф-Акитен более не существует (год назад она была поглощена другим нефтяным гигантом, ТотальФина ), да и рассматривается, собственно, лишь ряд эпизодов. После семи лет следствия, от которого политический бомонд Пятой республики бросало то в жар, то в холод, следователи Эва Жоли и Лоранс Вишниевски предъявили обвинение в коррупции экс-министру иностранных дел и экс-председателю Конституционного совета Франции (отстраненному в связи со следствием в 1999-м) Ролану Дюма. Он обвиняется в том, что через свою бывшую любовницу Кристину Девье-Жонкур, в прошлом фотомодель, в 1989 году устроившуюся на работу в Эльф-Акитен , получал деньги от нефтяного концерна. Помимо них обвинение предъявлено еще четверым. Эти итоги, по признанию парижской прессы, неутешительны: обвиняемый, в прошлом удачливый адвокат, довольно ловко уходил от вопросов о происхождении денежных сумм в общие рассуждения о политике Франции. А свидетели (среди них два экс-премьера, несколько экс-министров, бывший глава контрразведки) и прочие обвиняемые валили все на неуловимого г-на Сирвена, появления которого никто уже не ждал. И вдруг - о чудо! - несуществующий уже Эльф обрел плоть. Судья Софи Портье поспешила объявить перерыв в слушаниях до 12 марта. Следователи стали готовиться к допросу ключевого свидетеля. Адвокаты - ломать голову над тем, как подстроить линию защиты под то, что захочет сказать Сирвен. Непродолжительная задержка во Франкфурте лишь подлила масла в огонь. Дело в том, что, несмотря на договоренность Парижа с Берлином, достигнутую, когда подарок от филиппинской полиции уже находился в воздухе, власти земли Гессен задержали Сирвена в аэропорту и отправили на несколько дней в тюрьму Дармштадт , резонно полагая, что с ним есть о чем поговорить в рамках так называемого дела Коля , а также дела о незаконных выплатах в партийную кассу ХДС. Это было по меньшей мере наивно: Я здесь всего лишь проездом, а вы задаете такие серьезные вопросы, - заявил Альфред Сирвен 15 депутатам бундестага, примчавшимся из Берлина в надежде получить информацию по делу Коля , - не будем спешить . Немцы поняли, что этого проходимца так легко не расколешь. Да здравствует франко-немецкая дружба! - насмешливо сказал на прощание Сирвен. Растраченные иллюзии Итак, чего же ждут от Сирвена в Париже? Бывший директор Эльфа по общим вопросам может внести ясность в дело Ролана Дюма, уже несколько лет находящегося в центре скандала. Суть дела: этот блистательный адвокат, собиравшийся в свое время стать оперным тенором, защитник угнетенных, отец которого погиб в застенках гестапо, сделал карьеру, достойную бальзаковского Люсьена де Рюбампре со всеми его утраченными иллюзиями . Адвокатская слава Дюма началась с громких процессов против истеблишмента (он с неизменным успехом защищал коммунистов, когда их травили, а потом тех, кого травили они сами, не забывая о борцах против колониальной войны в Алжире и т.д., и т.п.). Она достигла апогея в 70-е, когда Дюма стал адвокатом гениев, уходящих в вечность , - писателя Жана Жене, художников Альберто Джакометти и Пабло Пикассо, который называл его Александром - как писателя. Знавшие его в эти годы утверждали, что у Дюма гонор выскочки: его всегда тянуло к тем, кто сам выбился в люди, но при случае готов сказать буржуа, что они все - дерьмо. Тогда же он сблизился с Франсуа Миттераном: покойный президент тоже выбивался из низов, его путь тоже был тернист и извилист. Они встретились в 1956 году, когда Ролана Дюма впервые избрали депутатом, и больше не расставались. Путь наверх они проделали вместе: создали соцпартию, предложили коммунистам совместную программу, чтобы удушить их в объятиях , пришли к победе на выборах в 1981 году. В 1983 году Дюма впервые встал во главе МИДа. В 1988-м он снова пошел на выборы в парламент и в ходе избирательной кампании в городке Сарла познакомился с семейством Девье (папой, мамой и их дочкой Кристиной). Вскоре, впрочем, переизбранный на второй срок Миттеран вновь призвал его в МИД, где Дюма стал ярким министром: он запомнился нечиновничьим стилем, дружбой с Гансом-Дитрихом Геншером и участием в разработке формулы объединения двух Германий, подписанием Маастрихтского договораг Чтобы отблагодарить соратника, Миттеран за три месяца до ухода с поста президента назначил Дюма председателем Конституционного совета: пятый пост в иерархии Французской Республики сулил надежную защиту человеку, которого уже тогда молва обвиняла в злоупотреблении служебным положением. Как пытается доказать сегодня обвинение на процессе, фирма Эльф вошла в жизнь Ролана Дюма вместе с большой политикой и Кристиной Девье-Жонкур. В 1988-м свежеиспеченный министр согласился присутствовать на обеде, организованном Кристиной Девье-Жонкур и ее мужем Клодом; вторым приглашенным был Лоик Ле Флош-Прижан, будущий гендиректор Эльфа-Акитен . О чем шла речь на обеде, Дюма не рассказывает, но после назначения нового гендиректора происходит повторная встреча, уже в здании МИДа на набережной д'Орсе, в кабинете Дюма. Министр признает, что поинтересовался, нельзя ли устроить г-на Жонкура в Эльф . Мужу отказали. Зато через несколько месяцев в Эльф устроилась его жена, к тому времени ставшая любовницей г-на министра. Ни Дюма, ни Ле Флош-Прижан, понятное дело, не признают, что протежировали Кристине: они говорят, ее взял на работу Сирвен, ставший директором по общим вопросам фирмы именно с приходом нового шефа. За семь лет работы французские следователи выяснили массу интересного по поводу того, какие деньги проходили через счета г-жи Девье-Жонкур за время работы в фирме с 89-го по 93-й год, но так и не смогли понять, за что же она их получала. К примеру, установлено, что за три с лишним года она потратила в модных магазинах и ресторанах 1,5 млн. франков (особенно нашумела покупка за 11 тыс. франков ботинок от Berluti, папского обувщика, в подарок Дюма), получила зарплату (как считают следователи, фиктивную) еще почти на 2 млн., ей была приобретена квартира на улице Лилль за 17 млн. франков - всего на сумму свыше 20 млн. франков. Это если не считать 45 млн., сброшенных на ее счет все тем же Альфредом Сирвеном сразу после заключения скандальной сделки по поставке Тайваню новейших фрегатов фирмой Томсон в 1991 году, что стало возможным лишь после того, как МИД (то есть Дюма) снял свое вето. Ясно, что суммы, о которых идет речь, слишком значительны для сотрудника со столь размытыми функциями, как г-жа Девье-Жонкур, - немалая часть этих средств, полагают следователи, предназначалась самому министру иностранных дел. Обвинение, однако, пока доказать этого не может, хотя в результате бесцеремонных обысков у Дюма (заметьте, они проводились в бытность его председателем Конституционного совета), исследования его счетов и счетов его родственников выявлено множество странностей, которые экс-министр не в силах объяснить. Ну, например, периодические поступления крупных наличных сумм на счета, антиквариат, оплаченный корпоративной карточкой Эльфа , баснословно дорогие подарки вроде тех самых ботинок, которые экс-министр называет ортопедическими , и т.п. Дюма, который после вынужденной отставки из КС, по сути, сам ведет свое дело, на процессе картинно впадает то в цинизм ( Мои туфли стали так же знамениты, как сигара Билла Клинтона ), то в пафос ( Это заговор против меня, против Франции и против наследия Миттерана ). Он явно не чувствует, до какой степени изменилась эпоха. Историческое чутье, которое подсказывало адвокату Дюма идти против течения в 1950 - 1970 годы, похоже, ему изменило. Та беззаботность, с которой он перемешивал в прежней жизни государственные обязанности с личным комфортом, уже не может быть покрыта ничьим авторитетом. Следователи и даже адвокаты (многие отказались его защищать) видят в нем символ политики, которая в случае необходимости ставила государственные интересы выше права. Даже беспроигрышные, казалось бы, в демократическом обществе аргументы по поводу юстиции напоказ и следователей, которые ставят себя выше закона , не срабатывают: французские политики в 90-е годы погрязли в коррупционных скандалах, поэтому и пресса, и избиратели на стороне следователей, которые на месяцы помещают в предварительное заключение Кристину Девье и Лоика Ле Флош-Прижана, чтобы получить от них показания. Весь секрет в том, что следователи объяснили свою логику обществу, которое вместе с ними хочет призвать к порядку политический бомонд. Единственное, что может спасти Дюма, это явление Сирвена народу. Если человек номер два в иерархии Эльфа эпохи Ле Флош-Прижана расскажет, как и зачем использовалась черная касса этой государственной корпорации, дело Дюма просто померкнет в свете других. В ожидании Альфреда На пути к Парижу Сирвен позволил себе, пожалуй, одно содержательное высказывание: в манильском аэропорту он посоветовал журналистам не спешить с выводами. Я - пугало, сфабрикованное газетами, - заявил им Сирвен. - Мне бы очень не хотелось, чтобы меня использовали для охоты на ведьм во Франции или на Филиппинах. Не думаю, что мне удастся отмыть свое имя - когда политика и деньги завязываются в один узел, из него не выберешься. Я хотел молчать, но... Знаете, я - как все старики: если им сильно противоречить, то потом за это придется поплатиться . Судя по этим намекам, он не намерен топить Дюма, которого, кстати, продолжает называть г-ном министром , а Кристину, появившись в зале суда, и вовсе расцеловал. С бывшими коллегами по Эльфу сложнее: директор по общим вопросам, или, если угодно, хозяин черной кассы , пережил фирму, но те, кто перешел из нее в концерн ТотальФинаЭльф (ему год от роду), побаиваются Сирвена. Кстати, чувствует себя новый концерн превосходно: по объему добычи и обороту он на четвертом месте в мире, а его прибыли за прошлый год таковы, что Монд назвала их беспрецедентными показателями за всю историю французской промышленности . Рост нефтяных прибылей, впрочем, не главное, что изменилось в бизнесе Альфреда Сирвена за те три года, что он был не у дел. Операция чистые руки , затеянная следователями в связи с делом Дюма , ускорила перестройку отношений французского государства с его нефтяными компаниями. После откровений Ле Флош-Прижана, ушедшего в отставку в 1993-м, а потом угодившего под следствие и в тюрьму, после шумных статей и парламентских заседаний стало ясно, в чем корень зла - в особых отношениях государства и корпорации, которые были заложены основателями Эльфа еще в 60 - 70-е годы. Грубо говоря, Сирвен может добавить к этой картине только фамилии и цифры, сам механизм возникновения коррупции давно объяснен его бывшим шефом, который тоже проходит обвиняемым по делу Дюма- Эльф . Дело в том, что задуманный во времена президентства генерала де Голля, искавшего особое место для Франции в годы холодной войны, Эльф куда меньше подчинялся логике частного предприятия, чем логике госаппарата. Благородная цель обеспечения энергетической независимости от вездесущих американских конкурентов и энергетических кризисов сначала превратила концерн, призванный разрабатывать новые месторождения в бывших французских колониях в Африке, в своего рода министерство нефти, иной раз бравшее на себя и функции спецслужб. В Конго и Заире, Габоне и Камеруне Эльф менял правительства, как перчатки, где-то финансируя предвыборные кампании, а где-то - военные поставки. Конечно, его акции котировались на бирже, но гендиректор назначался президентом, а первые руководители Пьер Гийома и Альбен Шаландон и вовсе считали ниже своего достоинства координировать планы с министром промышленности. Государственный менеджмент, увы, имеет свои изъяны. Продвижение французских интересов сопровождалось щедрыми комиссионными (французы вовсе не были первооткрывателями в этом деле), но столь продолжительная игра государства на коммерческом поле вызвала необратимые перемены. Практика Эльфа узаконила так называемые ретрокомиссионные, то есть комиссионные, которые стали даваться не иностранным, а своим чиновникам, чтобы те лучше понимали национальные интересы. Постепенно коррупция достигла таких масштабов, что, по выражению Ле Флош-Прижана, гендиректора просто стали терять контроль над концерном. Судя по всему, этот контроль потерял и сам бывший шеф Сирвена. Этому, конечно, есть множество объяснений. Во-первых, президенту Франсуа Миттерану была близка идея госрегулирования экономики. Во-вторых, в новых исторических обстоятельствах было, что называется, трудно удержаться. Так, одной из главных амбиций Эльфа стало проникновение на постсоветский рынок: Ле Флош-Прижан был первым крупным нефтяным боссом, объездившим Казахстан, Узбекистан и Туркменистан в начале 90-х. Вопреки общему мнению о том, что Миттеран безоговорочно предпочитал Горбачева Ельцину, бывший гендиректор Эльфа по поручению своего президента отрывался от кавалькады во время визитов в СССР и спешил на переговоры с ельцинским окружением, тогда же он свел знакомство с Виктором Черномырдиным. Идея нефтеперерабатывающего центра на территории бывшей ГДР в Лойне объяснялась все тем же - нужно было перерабатывать российскую нефть. Само собой, за выход на новые рынки надо было платить. Как недавно объяснил все тот же Ле Флош-Прижан, в начале 1992 года, в преддверии выборов в ФРГ, Миттеран прямо сказал ему: Надо помочь Колю! Сколько это стоило и кому помогали еще, лучше всех знает Альфред Сирвен. Поняв, что дело зашло слишком далеко, французское государство ушло из Эльфа . Гендиректор нового концерна не назначается президентом, а избирается, как и положено, акционерами. Означает ли это, что практика ретрокомиссионных забыта? Французские следователи надеются ответить на этот вопрос: сейчас они внимательно изучают записные книжки Альфреда Сирвена.