Yt Framework

О том, как воруют нефть в мелких и средних масштабах, мы поведали в прошлом номере Профиля . Теперь - о самых масштабных махинациях. Рассказывает высокопоставленный сотрудник крупной нефтяной компании. Трубный класс Главное в нефтяном бизнесе, как вы уже поняли из первой части нашего курса , - это труба. Если точнее - доступ к нефтепроводам, по которым черное золото экспортируется из страны. Тот, кто имеет доступ к трубе, очень часто становится миллионером. Или даже миллиардером. Труба находится в руках государства (точнее, госкомпании Транснефть ). И доступ к ней - это не романтическая воронка, через которую в трубопровод заливают нефть, и даже не волшебный кран, через который нефть можно слить, а банальная и скучная процедура - выделение квот. Квоты необходимы по двум причинам: первая - труба не резиновая и на всех ее не хватает; вторая - регулируя доступ экспортеров к нефтепроводу, можно требовать от них дополнительных уступок на внутреннем рынке (например, как уже было сказано, поставок по заниженным ценам топлива для сельхозработ). Однако скучным выделение квот выглядит только со стороны. Изнутри это просто-таки захватывающий процесс. Ведь выделение квоты, если назвать данный процесс иными словами, - это фактически разрешение заработать миллионы. И оное разрешение можно дать. А можно и не дать. В 2000 году ситуация с распределением квот настолько запуталась, что крупные нефтяные компании ( ЛУКойл , ЮКОС, Сибнефть и ТНК) обратились в правительство с письмом, где призывали пересмотреть принципы доступа к экспортной трубе. И сделать их понятными: чем больше добываешь, тем больше экспортируешь. Правительство не согласилось с подобной инициативой, но лишило госпредприятие Центральное диспетчерское управление Нефть права на распределение квот. Теперь определять, кто и сколько может отправлять на экспорт, будет правительственная комиссия, которую возглавит Виктор Христенко. На промежуточном этапе рассматривался и альтернативный вариант, предложенный группой чиновников под руководством Виктора Христенко (проведение аукционов на прокачку нефти), но энтузиазма он не вызвал. Нефтяники не обрадовались такой перспективе и предприняли все усилия для того, чтобы предложение не нашло понимания у законодателей. Причем мотивировали свою позицию тем, что проведение различных аукционов в условиях российской действительности не избавляет, по их мнению, от коррупции, а наоборот, создает для нее дополнительную почву. И что аукционы - это одна из форм завуалированного взяточничества. Как так? - спросит читатель. Ведь конкурс - это когда все участники посылают заявки. И побеждает тот, кто предлагает наиболее выгодные условия. А вот как: ничто не мешает чиновнику, заглянув в конверт с предложениями одного из претендентов, сообщить о них его конкурентам. За определенное, конечно, вознаграждение. Правда, вознаграждение должно быть более чем определенным , поскольку шалости с конвертами, если всплывут, могут стать поводом для судебного разбирательства и отмены результатов аукциона. Однако до настоящего момента еще никто не попадался, а один из основополагающих принципов свободного рынка и свободного суда Не пойман - не вор всем хорошо известен. Если говорить о системе конкурсов и аукционов - правда, не на прокачку нефти, а на освоение месторождения, - то наиболее наглядный пример связан с малоизвестной компанией Северная нефть (добыча за 2000 год всего 820 тысяч тонн, для сравнения: ЛУКойл - 77 млн. тонн). Сама компания, как это отчетливо видно из приведенных объемов добычи, не может тягаться с крупными нефтяными игроками, но, как оказалось, ее покровитель сильнее, чем все остальные. Лицензионная комиссия в составе Минприроды и комитета по природным ресурсам Ненецкого автономного округа подвела итоги конкурса по предоставлению лицензии на разработку нефтяного участка Вал Гамбурцева . Участок охватывает три несртяных месторождения: Хасырейское, Черпаюское и Нядейюское, суммарные геологические запасы которых составляют 192 млн. тонн нефти. На лицензии претендуют ЛУКойл , Сургутнефтегаз , Русская аудиторская компания , Полярус , Роснефть совместно с TotalFina, а также Инзирнефть и Сибнефть , объявившие о сотрудничестве в случае победы на конкурсе. Победителем конкурса стала вышеупомянутая Северная нефть , руководит которой бывший первый заместитель министра финансов Андрей Вавилов. Положив в конверт, который должен был быть вскрыт после изучения технико-экономического обоснования, $7 млн. (именно такие инвестиции, по данным, опубликованным в СМИ, северяне обязались направить на разработку месторождения), компания решительно обошла всех прочих. Даже несмотря на то, что эти прочие предлагали и 80, и, как Сургутнефтегаз , $100 млн. Вот что значит опыт руководителя и сила убеждения. Подход к снаряду и упражнение Северной нефти можно оценить по высшему баллу. Тем не менее скандал разгорелся не на шутку и, похоже, будет иметь серьезные последствия (законность решения конкурсной комиссии сейчас рассматривается в судах). Усушка - утруска Однако названный способ - лишь один из примеров того, как решают проблему доступа к трубе или к тому, что ее наполняет. Есть и другие, внешне гораздо более простые, но отнюдь не менее изящные приемы. Очень показателен опыт государственного транспортного монополиста Транснефти . Недавно эта компания попросила у государства экспортную квоту на 200 тысяч тонн нефти. Ситуация, прямо скажем, комичная. Авиаперевозчик с таким же успехом может просить разрешения на реализацию потерянного багажа и груза пассажиров. Или автокомбинат решит реализовать мороженое, которое находится в его грузовиках. Ни первые, ни вторые, ни третьи продукт не производят и не имеют к нему никакого отношения. А продавать собираются. Все очень просто. Внимательно следим за руками: в результате погрешности измерительных приборов в магистральной сети Транснефти скопилось 200 тысяч тонн никому не принадлежащей нефти. Компании-экспортеры о ней не подозревают, государство тоже. Не пропадать же добру, тем более что Транснефть найдет, куда потратить вырученные деньги. Такому феномену - возникновению из воздуха целого нефтяного моря - есть несколько объяснений. Первая версия связана с тем, что у Транснефти есть друзья (например, какая-нибудь мелкая нефтяная компания), у которых нет экспортных квот. Транснефть , разумеется, по доброте душевной - и ни по каким иным соображениям - запускает левую нефть в трубопровод, выдает ее за излишки и получает экспортную квоту. Вторая версия базируется на утверждении, что нефть изменяет свои физические параметры при нагревании. Достаточно на несколько делений увеличить температуру проходящей через трубу смеси, чтобы ее вязкость изменилась. Нефть прокачивается быстрее, а поскольку счетчики связывают скорость и объем, то накопить за год на незначительных погрешностях несколько десятков тысяч тонн несложно. Третья версия связана с так называемым ответственным хранением. Дело в том, что все нитки нефтепровода, проходящие через участки потенциального возникновения экологических катастроф, дублируются обводными трубопроводами. При аварии на дне реки, около акведука или вблизи населенных пунктов магистрали переключаются на резервное кольцо. Если ничего такого не происходит, то обводной участок должен пустовать. На практике Транснефть оказывает услуги ответственного хранения, то есть размещает нефть на время в резервных трубопроводах, хотя по закону делать этого не имеет права. Предположим, срываются сроки поставок сырья на НПЗ, расположенный за сотни километров от точки подключения к нефтепроводу. У компании А возникают проблемы, и маячат большие штрафы. Нефть в трубе общая, и невозможно определить, чья именно в данный момент мчится по трубе. Транснефть в обход собственного графика поставляет имеющуюся в трубе недалеко от точки назначения нефть на НПЗ, а полученную от компании А загоняет в резервный трубопровод. Когда возникает окно в графике, сохраняемая нефть отправляется по маршруту. Можно также предположить, что все обязательства выполнены, а нефть в хранилищах осталась. Таким образом, за счет полученной квоты решается проблема изумительного появления в трубе левой нефти. Из левой она становится самой что ни на есть легальной. Это уже высший пилотаж, где нет места бычкам из криминальных фирм-однодневок. То есть, конечно, они задействованы, но только как пушечное мясо. Основная масса работы, равно как и большая часть дохода, аккуратно распиливается между имяреком в чиновничьем кабинете и имяреком из состава руководства государственных компаний. Так что самые доходные операции с нефтью одновременно внешне наиболее законны. А как может быть иначе? Воруют, как известно, прапорщики. Генералы лишь допускают отдельные недостатки. Они же стратеги, а не тактики.